Лето вступило в свои права, дачный сезон в разгаре. Наш Брянск не может похвастаться полной урбанизацией. Каждый городской район имеет буфер из пояса дачных обществ. Близко расположенные и поэтому особенно любимые народом "фазенды" не дают стереть черту между городом и деревней, или слиться с остатками лесов. Русский народ любит пословицу "На Бога надейся, а сам не плошай".

При застойном социализме -- плохеньком, но спокойным за завтрашний день, народ все равно копался на шести сотках, выращивая СВОИ огурцы, ведро СВОЕЙ ранней картошки. Политика реформ, наверное, имела цель превратить нас в нацию огородников. Дети колхозников, осчастливленных Хрущевым паспортами, сбежавшие из деревни, гонимые палками трудодней, вернулись на свою историческую родину. Деревни, расположенные близ железнодорожных станций возродились на летний период. Но железная дорога и городские власти за ростом трудового энтузиазма населения не успевают. Странно, у них такие же проблемы, как у дачников - нет денег, а получается конфликт.

Пятница. Электропоезд Брянск - Жуковка отправился. Вагоны полупусты, свободных мест много. В голове у редких дачников - составленный за неделю план: посмотреть капусту, редиску, картофель... Травы много - прополка, и жуки армадой прут. Завтра с утра по холодку с этого и начнем. Станция Орджоникидзеград. За окном - приличная толпа народа. Здесь, в Бежице, расположен основной контингент, захвативший земли Смоленского направления Московской железной дороги.

Среди разноцветной массы будущих пассажиров вдруг возникли голубые рубашки железнодорожной формы. Шинель Николая Васильевича Гоголя бессмертна: человек в форме -- это уже начальник. 99% едущих в электропоезде, не знают значения звездочек на погонах. Но 100% уверены, что в вагон идут контролеры. Входные двери еще закрыты, а межвагонные захлопали. Бесполезно. Прошлогодний фокус не проходит. Перебежать из вагона в вагон, пока проверяют третий, перелететь в проверенный второй -- этот трюк раскрыт. Контролеры зашли в каждый вагон.

-- Граждане, приготовьте билеты для контроля!

Две женщины в форме - одна с начала вагона, другая - с конца, дождавшись отправления, приступили к своей работе, вежливые, как официанты в ресторане. Обманное затишье перед бурей.

Первые пролеты от двери проходят контроль быстро. Пассажирам недалеко ехать, пристроились с края, билеты есть. В трех метрах от дверей остановилась контролер.

-- Извините, на поезд опаздывали, не успели купить, -- три женщины за сорок со связкой тяпок и бумажной коробкой из-под телевизора "Панасоник" с помидорной рассадой, предусмотрительно поставленной к стенке, подальше от прохода, жалобно смотрят на свою ровесницу.

- Как так.. Касса работает?

- Но мы опаздывали на поезд... Мы оплатим.

- Платите штраф. У меня только штрафные квитанции.

- Почему? Раньше продавали по местам и в первом вагоне.

- Не знаю, что было раньше. Платите штраф. Далеко ехать?

Контролер присаживается на край лавки, достает блокнот и ручку. Разговор переходит в шепот, но по перемещению денег видно, что платят.

По ходу поезда идет пожилая женщина-контролер. Она прекрасно помнит, как было в прошлом году, и сколько было сокращений штатов в этом году, и сколько лет ей осталось до пенсии. Она знает, почему мужчина с рацией курит, не заходя в вагон, и куда он смотрит. Навстречу ей двигается молодая девушка. Она остановилась примерно в таком же месте.

- Опять зарплату не дают, -- оправдываются пассажиры.

- А я тут при чем? Мне дают, я и работаю.

- Но поймите...

- Платите штраф.

Блокноты у контролеров хитрые. Копии квитанции остаются на следующем листе без помощи копирки, дорогие, как и пошив формы. Железная дорога имеет деньги на это. Пассажиры объясняют свой бесплатный проезд примерно одинаково: опоздал, зарплату не платят. Они пытаются разжалобить доводами личного порядка: семья большая, урожаем с огорода живем. Контролеры, слушая такой лепет, улыбаются: для них такие объяснения - пройденный этап. Они советуют "зайцам" сгруппироваться и выписывают одну квитанцию на всех, и до конца оплаченной "зоны" оставляют в покое.

Есть и хитрецы. Прилично одетая девушка, приезжавшая в Брянск из Жуковки, видимо, за тряпками, протягивает использованный билет, рассчитывая на дурость или слепоту. Она своего добилась - оскорбила контролера, и после недолгих бурных дебатов с нее берут полный штраф.

Мужчина, седая голова, протягивает штрафную квитанцию, непонятно откуда взятую. Контролеры в этом вагоне имеют белые бланки, у него - розовый. Лучше бы он чужое пенсионное удостоверение протянул. Хотя в последнее время все "корочки" внимательно рассматривают. Среди контролеров есть спецы, помнящие номера военных частей ближайших гарнизонов. При мне был высажен "заяц" с воинским билетом расформированной части. Как получают контролеры такую информацию?

Правильно ведет себя парень лет тридцати - тридцати пяти:

-- Нет билета, и денег нет. Пять лет не работаю.

Он дышит на контролера перегаром и идет в тамбур ожидать своей станции. К парню больше не пристанут. Такой тип людей не заплатит - денег не сорвать. Он сойдет в нужном месте. А женщинам в форме нужно проследить за хитрецами, пытающимися проехать лишнюю "зону".

Выпивший парень их понимает. Люди в шестом вагоне не понимают. Динамики радиовещания орут на весь состав:

- Наряду милиции срочно прибыть в шестой вагон.

Ретивые сержанты свое дело знают туго. Минута разговора до первого мата, и пьяный буян лежит на перроне.

Обратная дорога бывает проще. Люди работают, используя последние минуты, и набиваются в поезда до плотности, с какой эсэсовцы отправляли евреев в концлагеря. Контролеры не пройдут. Но пропали и зрелища, отвлекающие дачников от невеселых мыслей о несделанной работе. Исчезла цыганка с голубоглазым мальчиком.

-- Подайте, православные, Христа ради... Отец в больнице, мать умерла, мы с братом неделю хлеба не кушали...

Она обладает хорошим голосом, неделю не покормить - стекла выпадут от ультразвука, идущего из голодного тела.

Распространитель газет:

-- Кто забыл купить программку на следующую неделю? - тучная женщина-пенсионерка килограммов 100 веса, если не больше, в застиранной и вылинявшей, но еще крепкой форме. Она продавливала свое огромное тело сквозь ряды измученных дачников. С шутками, прибаутками, предупреждая скандалы смехом, она умудрялась продавать пуд печатных изданий, висящих удавом на ее левой руке за один рейс. Такие люди не боятся указа о запрещении торговли с рук в пригородных поездах.

Кто-то из стоящих по стойке смирно в тамбуре пытается упасть в обморок. Крики: "Откройте дверь! Человеку плохо!". Открывают. Орджоникидзеград. Вагоны пустеют до неприлично голых свободных сидячих мест.

Зашел парень с гитарой, пропел что-то лирическое, ему, естественно, никто не заплатил.

- Узнаю провинциальную щедрость... - обиделся он.

Это в столице пять рублей - не деньги, а здесь - полбуханки хлеба. Перепутал вольный бард публику.

Голос из репродуктора: "Станция Брянск I. Конечная".

Приехали. Впереди рабочая неделя до следующих выходных.